Майская Гроза - Страница 97

- На переформирование и пополнение нашей армии командование выделило один месяц. Я, конечно, понимаю, что это очень мало, в другое время я бы просил увеличения этого срока. Но идeт война и каждый час промедления ведeт к усилению нашего противника.

Командиры, удивившись поначалу столь малому сроку, вскоре пришли к выводу, что всe правильно. Ещe один короткий обмен мнениями закончился и все вновь обратились во внимание, приготовившись получить указания для дальнейшей деятельности. Генерал Рокоссовский продолжил.

- Рад вам сообщить, что командующим Первой танковой армией назначен генерал-майор Катуков.

Удивлeнное молчание было ответом ему. Командиры корпусов посмотрели на Катукова, который изумлен был, пожалуй, даже больше их. Поразило его и новая должность, и неожиданное производство в генералы. Рокоссовский улыбнулся и продолжил.

- В состав Первой танковой армии включены Второй танковый корпус, а также Восьмой, Девятый и Девятнадцатый механизированные корпуса. Кстати, командиры Восьмого и Девятого мехкорпусов тоже произведены приказом Ставки в следующее звание генерал-майоров. Двадцать второй механизированный корпус отводится в резерв Ставки для переформирования.

Этот приказ объяснялся катастрофическими потерями, которые Двадцать второй механизированный корпус понeс в прошедших боях. На него пришелся основной удар группировки Клейста на восьмой день войны, когда немцы предприняли первую попытку прорваться назад в Польшу.

- А вы куда, товарищ генерал? - Решился наконец спросить командир Девятого мехкорпуса полковник, а вернее уже генерал, Лизюков.

- Меня, Александр Ильич, назначают командующим Центральным фронтом. - Ответил ему Рокоссовский.

- А как же Жуков? - Спросил командир Восьмого мехкорпуса Богданов.

- Генерал армии Жуков назначен представителем Ставки ГКО на Западном направлении. - Ответил Рокоссовский.

- Когда в бой? - Высказал главный вопрос новый командующий Первой танковой армией генерал Катуков.

- Через месяц, Михаил Ефимович, как и было приказано Ставкой. - Утвердил Рокоссовский. - Нужно брать Силезию, и никто менять этот приказ не собирается.

Катуков кивнул головой, получив подтверждение своим мыслям, и сел на место. Он и сам понимал, что без взятия Силезии и Чехии на юге, и Восточной Померании на севере наступление на Центральном участке фронта лишено всякого смысла. Хотя, если ему не помогут ударом из Румынии, он вряд ли сможет сломить сопротивление немцев в центре Европы. Впрочем, опыт прошедших боeв давал надежду, что командование продумало эти вопросы.

Радовало и то, что армию не стали собирать из новых частей, а оставили в ней уже спаянные боем корпуса Механизированной группы Центрального фронта. Жуков и Рокоссовский, согласившиеся с предложением Ставки создать такое объединение в полосе своего фронта, не прогадали. Несомненно, танковые армии будут создавать и на других фронтах, где заново, а где объединяя уже существующие танковые и механизированные корпуса. Но их армия Первая, ей и все лавры, и все шишки, пока будут обкатывать процесс формирования. Основные способы применения уже практически отработаны за прошедшие недели, когда его танковые бригады резали корпуса немцев на отдельные части, а бригады механизированных корпусов вгрызались в оторванные дивизии и полки противника. Перебрасывая артиллерию, командиры корпусов парировали ответные контрудары немцев. Уже на десятый день вместо частей противника стала образовываться "каша" из обрывков полков и дивизий, командиры которых зачастую не знали даже, что происходит в их собственных батальонах и ротах. К середине второй недели такой "кинжальной" обработки немецких дивизий большая часть из них превратилась в толпу потенциальных военнопленных, солдаты которых готовы были поднять руки при первой возможности, лишь бы избежать продолжения этого ада.

Катуков вспомнил, как на десятый день к нему привели на допрос оборванного и обожженного немецкого полковника. Его полк, накапливавшийся для атаки на большой лесной поляне, попал под удар дивизиона реактивных миномeтов. Двух залпов этих "чудовищ", как называли их немцы, оказалось достаточно, чтобы похоронить большую часть полка на поляне, превратившейся в огненную ловушку. Но даже те, кто сумел вырваться с неe, попали в полосу сильнейшего пожара - горели лес, трава, земля и даже железо оружия.

- Я солдат, я не боюсь смерти. - Кричал оглохший и наполовину ослепший офицер. - Но я не могу умереть, не увидев ЭТО. Покажите мне ЭТО "чудовище" и можете сразу расстреливать.

Полковника вместе с остатками его полка, а осталось их так мало, что едва хватило на две сводные роты, отправили в тыл. К другим таким же потерянным воякам, которые никак не могли понять, почему их разгромили всего за несколько дней. Их прошедших всю Европу!

Не меньшее впечатление на противника оказали штурмовики. Если в первые дни расчeты зенитных орудий ещe пытались вести по ним огонь, то после основательного знакомства с данной техникой все солдаты противника разбегались с дороги, стоило только над ней показаться хотя бы паре Илов. Расчeты зениток, те, кто к тому времени ещe был жив, бежали вместе со всеми. И даже танкисты выскакивали из танков и спасались под прикрытием кустарника и деревьев, убедившись, что бомбы, да и снаряды, этих летающих монстров легко пробивают верхнюю броню танков. Приданная Механизированной группе Штурмовая авиадивизия полностью выполнила поставленную перед ней задачу - к исходу первой недели по дорогам рисковали двигаться только откровенные самоубийцы. Все остальные переместились под полог леса, но и там их отыскивали смешные и неуклюжие "рус-фанер" разведывательных эскадрилий. Неутомимые У-2 отыскивали противника в любой чаще и тогда по скоплению противника наносили удар реактивные установки, оставляя после себя обгорелые головeшки деревьев и человеческих тел. Катуков осмотрел одно из таких мест и потом в течение всего дня, преследуемый тошнотворным запахом, не смог проглотить ничего, кроме стакана холодного чая. Может быть, и прав был тот из древних, кто изрек что "труп врага пахнет хорошо". Но он не был на месте этого грандиозного кладбища.