Майская Гроза - Страница 52

- А если бы узнали?

- Вы же знали?

- Я знал. - Ответил Рокоссовский. - Я бы и сам заставил, если бы вы не додумались. Не обо мне речь. Что у тебя с твоим особистом произошло?

- А ничего не произошло. Сбежала эта сволочь из корпуса, и не с пустыми руками. В шестнадцатой бригаде начальник особого отдела захватил агента Абвера. А этот мудозвон со шпионом сразу в штаб округа, пока меня не было. И чувствую, наплетeт там в три короба про свои подвиги. А дальше как водится. Очередной орден на грудь, ещe одну шпалу в петлицы и прямой дорогой в Московский военный округ. Хорошо, если, заодно, донос на нас не напишет.

- Уже написал! - сказал Рокоссовский и, в сердцах, выругался.

- Ну и что, мне дела сдавать? - спросил Катуков.

- Нет, Михаил. - Успокоил его командующий. - Не знаю, что ты такого совершил, но приказ оставить тебя в покое пришел от самого Берии.

- От кого? - удивлению Катукова не было предела.

- У меня лицо такое же было, - рассмеялся Рокоссовский, разглядывая удивленного полковника, - впрочем, это не только тебя касается. Органам НКВД запрещено рассматривать любые дела военных, в особенности танкистов и лeтчиков, кроме связанных с невыполнением боевого приказа. Но не надейся, что они про тебя забудут. Стоит тебе только оступиться, как они припомнят все твои грехи, включая воровство яблок из соседского сада в детстве. - Командующий помолчал и добавил. - А всe ли ты, друг ситцевый, мне рассказал?

- Не всe, товарищ генерал. - Решился Катуков. - Было один раз. Морду я ему набил. Напился, гад, пьяный и к радистке приставать начал. Зажал еe прямо в коридоре и раздевать начал. А тут я из кабинета вышел, увидел эту картину, ну и не выдержал, естественно, за шиворот его оттянул. А эта сволочь на меня матом, мол знай своe место, а то в Чукотский военный округ отправишься. Я и приложился от всей души, да не один раз.

- А сколько раз?

- Пока начштаба не оттащил. - Признался Катуков. - Эту мразь на гауптвахту для протрезвления. Наутро я его вызвал для дачи объяснений, так он не соизволил со мной разговаривать, развернулся и ушeл. Радистку, вот, редкостной красоты деваха, пришлось из штаба корпуса в 16 бригаду отправить. Иван человек бесстрашный, даже такой твари спуску не даст. Да и тамошний особист пугает почему-то моего до такой степени, что он ни разу там не был после первого посещения.

- А что за человек этот особист из 16 бригады? - поинтересовался Рокоссовский.

- Бывший контрразведчик, и не малых чинов, переведeн к нам в конце апреля, - ответил Катуков.

- А чего это вдруг контрразведку, и не малых чинов, и в танковую бригаду на край страны?

- А как обычно у нас водится. Из полковников в капитаны! Из "Москвы до самых до окраин". - Остаток фразы Катуков пропел. - Он ещe легко отделался, могли вообще в распыл пустить.

Рокоссовский кивнул, данная ситуация была ему прекрасно знакома. Самому пришлось тюремную баланду похлебать, пока наверху не опомнились, что скоро воевать, а почти всех способных к этому или расстреляли, или лес валить отправили.

- В общем так, товарищ полковник, - подвeл итоги командующий, - у тебя есть только один способ выбраться из этого дерьма - выиграть схватку с Клейстом. Сумеешь сделать, можешь про этого мудака забыть. Не удержишь немцев, лучше сам застрелись, это я тебе как знающий человек советую.

- Благодарю за совет, товарищ генерал, - ответил Катуков, - я лучше в бою погибну.

- А вот на это, Михаил, я тебе права не даю. - Ожесточился вдруг Рокоссовский. - А воевать я с кем буду? Погибать права не даю! Узнаю, что под пули лезешь, собственной волей на Чукотку отправлю! Мне не "контуженные герои" нужны, а командиры, которые до Берлина дойти сумеют, а то и дальше.

В этот момент в двери заглянул адъютант командующего и сообщил, что полковника Катукова ищет его начальник штаба. Командующий и командир корпуса переглянулись, встали и Рокоссовский сказал:

- Удачи тебе, Михаил Ефимович, давай попрощаемся, вдруг завтра не увидимся. Помни наш разговор, проиграть этот бой ты не имеешь права.

Катуков молча отдал честь и вышел. Впереди его ждала целая жизнь, а какой длины - зависело только от него. Выиграет бой с Клейстом - хоть до маршальских звeзд. А проиграет - до первой шальной или прицельной пули - попадать в НКВД он не собирался.

20 мая 1941 года. Н-ская пограничная застава.

Командир погранзаставы капитан Гуляев получил приказ ещe вчера днeм, но с категорическим предупреждением сообщить о нeм, только за час до начала войны. Весь вечер и начало ночи он метался по канцелярии заставы, пил чай, иногда поглядывал на бутылку водки, стоящую в шкафу, но воздерживался, понимая, что ему нужна трезвая голова в ближайшие сутки. Единственное, что он мог себе позволить - это усиление дозоров напротив моста через Западный Буг. Взрывать мост, также категорически, запретили. Когда к началу третьего часа ночи к мосту подошли передовые части немцев, он, согласно приказу, отозвал свои дополнительные посты на заставу. Впрочем, застава давно уже не походила на то, что было видно снаружи. Под всеми сооружениями и внешней стеной ещe месяц назад были оборудованы блиндажи, доты и крытые переходы. В дополнение к штатному вооружению на заставе появились миномeтная батарея, два крупнокалиберных пулемeта ДШК и столько же противотанковых ружей Дегтярeва, недавно поступивших на вооружение. К трeм часам ночи на заставе сосредоточился весь еe состав, были приведены в боевое состояние всe доты и внешние посты. Когда к мосту через Буг кинулись передовые немецкие танки, оставшаяся у моста охрана, согласно тому же приказу, постреляла для порядка и оттянулась к заставе. Капитан, в бессильной злости, наблюдал, как через мост проходили немецкие танки, как напротив его заставы стали сосредоточиваться первые группки немецкой пехоты, лениво пренебрегающей элементарными предосторожностями. Если бы не приказ, он бы показал этим самоуверенным болванам, что такое настоящая война, а не "лeгкая прогулка по Европе". Но приказ был категоричен и жесток, запрещалось проявлять любые признаки "излишней активности", пока через Буг не пройдут танковые дивизии противника. Вот и приходилось смотреть как через мост, который в любую минуту можно было превратить в груду металлолома, рвались танки Вермахта.